– Да, сэр.

– Видели ли вы в то же время моего подзащитного?

– Да, сэр. Мистер Джефферсон и его коллега мистер Ирвингвозвращались с ленча, и я…

– Одну минуточку, – прервал ее Мейсон. – Вы же не знаете,что они возвращались после ленча?

– Нет, конечно.

– Прошу ограничивать свои показания изложением фактов.

– Так вот, они вошли в здание. Управляющий стоял у лифта.Один из них, по-моему, это был мистер Ирвинг, но я не стану утверждать, чтоименно он, пошел к управляющему, но, заметив, что тот занят, поспешил к кабинелифта, которая как раз спустилась вниз.

– Это произошло после того, как в здании была поднятатревога?

– Да, сэр.

– Можете допрашивать свидетельницу, – сказал Мейсонпрокурору.

Гамильтон Бергер улыбнулся:

– У меня нет вопросов.

– В таком случае я прошу подняться на место для свидетелейДжона Джефферсона, обвиняемого по делу.

Джефферсон был холодно спокоен и бесстрастен. Сначала онвообще ни на кого не смотрел, потом соблаговолил взглянуть на присяжных, но свидом такого превосходства и даже презрения, что Перри Мейсон возмутился имысленно обозвал его «проклятым идиотом».

Гамильтон Бергер с нескрываемым удовлетворением откинулся вкресле и подмигнул одному из своих помощников.

– Вы убили Монроя Векстера? – спросил Мейсон.

– Нет, сэр.

– Знали ли вы, что принадлежащие ему камни находились у васв конторе?

– Нет, сэр.

– Где вы были утром шестого июня? Меня интересует время отдвух часов ночи и до половины шестого.

– Я спал у себя в комнате примерно до семи часов. Затем язавтракал со своим коллегой Вальтером Ирвингом. После завтрака мы отправились ксебе в контору.

– Приступайте к перекрестному допросу, – предложил Мейсонпрокурору.

Гамильтон Бергер поднялся.

– Я буду предельно краток. У меня всего пара вопросов.Скажите, мистер Джефферсон, вас когда-нибудь судили за мошенничество?

– Меня?..

Джефферсон сразу как-то сжался.

– Да или нет? – загремел Бергер.

– В своей жизни я совершил одну ошибку, – ответил Джефферсон.– Потом всегда старался искупить ее. Думаю, что мне это удалось.

– Вот как? – насмешливо спросил Бергер. – Где вас судили?

– В Нью-Йорке.

– Вы отбывали срок в Синг-Синге?

– Да.

– Под именем Джона Джефферсона?

– Нет, сэр.

– Под каким именем?

– Под именем Джеймса Кинседа.

– Вы были уличены в хищении при помощи поддельныхдокументов?

– Да.

– Вы представились богатым английским наследником и…

– Возражаю, – прервал прокурора Мейсон. – Обвинитель неимеет права сгущать краски.

– Принято, – сказал судья.

– Скажите, одно время вы были известны в преступном мире подпрозвищем Джентльмен Джим?

– Возражаю! – выкрикнул Мейсон.

– Возражение принято.

Гамильтон Бергер с явной издевкой в голосе заявил:

– Я больше не буду задавать вопросов.

Мейсон громко объявил:

– Прошу пройти сюда мистера Вальтера Ирвинга.

Помощник судьи крикнул:

– Вызывается мистер Вальтер Ирвинг!

Никакого результата. Повысив голос, помощник судьи повторилвызов. Теперь его можно было услышать даже в коридоре.

Пол Дрейк подошел к барьеру и поманил пальцем Мейсона.

– Он смылся, Перри. Сидел возле самой двери. Стоило толькоБергеру заговорить о прошлом Джефферсона, как Ирвинга и след простыл. Боже, чтоза каша! Что за отвратительная неразбериха!

Судья Хартли сочувственно обратился к Перри Мейсону:

– Мистер Ирвинг, кажется, отсутствует. Скажите, ему былавручена повестка?

– Да, ваша честь.

– Хотите ли вы, чтобы суд вынес решение о принудительномвызове свидетеля?

– Нет, ваша честь. Возможно, у мистера Ирвинга имелисьсерьезные причины покинуть зал заседаний.

– Не сомневаюсь, что так оно и есть, – насмешливо сказалпрокурор.

– Защита пока заканчивает вызов свидетелей, – сказал Мейсон.

Поднялся Гамильтон Бергер. Не скрывая торжества в голосе, онзаявил:

– Я вызову своих трех свидетелей. Первая – миссис АгнесЭльмар.

Миссис Эльмар принесла присягу и сообщила свое имя и адрес.Она была управляющей домом, где Джефферсон снял квартиру вскоре после своегоприезда.

– Прошу вас припомнить события шестого июня сего года, –начал прокурор. – Знаете ли вы, находился Джефферсон дома или нет утром этогодня?

– Знаю.

– Был ли он в своей квартире?

– Не был.

– Приступайте к допросу, – обратился прокурор к Мейсону.

Мейсон почувствовал, что Бергер был столь лакониченнеспроста. Он теперь не сомневался, что прокурор приготовил ему ловушку.

Мейсон спросил:

– Каким образом вы определили, что это было именно шестогоиюня?

– Незадолго до одиннадцати часов шестого числа по телефонупозвонила какая-то женщина и сказала, что ей совершенно необходимо поговорить смистером Джефферсоном. Будто бы мистер Джефферсон ей…

– Одну минуту, – прервал ее Мейсон. – Меня не интересуютразговоры, происходившие в отсутствие моего подзащитного. Я спрашиваю вас,почему вы так уверены, что это происходило именно шестого?

– Я знаю, что это было шестого, потому что в тот день яходила к дантисту. Ночью у меня сильно разболелись зубы, так что я совсем неспала.

– Ну а каким образом вы установили, что были у дантисташестого?

– По приемной книге.

– То есть сами вы не помните, какого числа ходили к зубномуврачу, и основываетесь на записи в регистрационной книге врача?

– Правильно.

– Запись в книге была сделана вами или кем-то другим?